Важно: разговор с Идраком состоялся в феврале 2020 года — после его концерта в Краснодаре. Интервью выходит с задержкой, но мы надеемся, что вам будет интересно. В любом случае мысли комика стоит воспринимать как актуальные на тот момент.
***
— В интервью на «Батеньке» ты говорил, что хотел бы называться не комиком, а просто крутым чуваком. Как бы ты коротко охарактеризовал себя сейчас?
— Персона.
— Просто персона?
— Просто персона, о которой много кто знает и которая что-то делает. Потому что сейчас я понимаю, что не могу назвать себя комиком. Потому что профессиональный комик — это человек, который регулярно работает над своим материалом. А я не так профессионален, как хотелось бы, поэтому комиком бы пока не назывался. Хотя, если прямо придираться к определению, комик — это любой, кто занимается комедией. Я занимаюсь комедией. Многие занимаются комедией, но не всех можно комиками называть.
Почему я себя комиком боюсь назвать — это недавно появилось — потому что непрофессионально отношусь к делу. Я хочу, чтобы люди понимали, что я осознаю это.
Редактор GoStandUp Вячеслав Протасов и Идрак Мирзализаде.
— Как ты относишься к тому, что люди называют себя комиками, хотя выступили всего несколько раз?
— А как по-другому их называть? Я сейчас в интервью выпендриваюсь, а как по-другому людям себя называть, если они занимаются комедией? Конечно, они правомерно называют себя комиками. Я в другом смысле. Думаю, можно разделить: профессиональный комик и комик как увлечение. Если ты десять раз занялся — пока ты увлекаешься этим. Еще непонятно, будешь ли ты заниматься этим в будущем. Когда про меня говорят как про комика, наверное, уже подразумевают (хотелось бы) что-то профессиональное. Все-таки я не первый год в этом. Пять лет увлекаться нельзя.
— Какое твое основное занятие на данный момент?
— Я всем занимаюсь. Продюсирую. Вот любой человек ко мне подходит и говорит: «Можно сделать вот это...». Если заинтересован, мы начинаем думать, как это сделать. В основном мы с Элом [Эльдар Гусейнов, один из создателей Stand-up Club #1 – прим. ред.] тусуемся и думаем, что делать. С Кириллом Селегеем еще.
— Плюс ты некую административную деятельность в стендап-клубе выполняешь?
— Да. Креативный продюсер канала. Я отсматриваю материал, который выходит — не все программы, но некоторые программы отсматриваю — вношу коррективы, если считаю, что они нужны. Но у нас сейчас в стендап-клубе в какой-то степени работа встала на рельсы, на поток. У нас прям есть штат технических сотрудников, которые работают, которые постоянно что-то монтируют. Потому что контента очень много. Все это уже невозможно контролировать постоянным просмотром выпусков. Просто что-то я контролирую, что-то Эл контролирует, что-то Вова [Бухаров] смотрит. Но у нас технический персонал, который монтирует, звуком занимается и снимает. Они тоже творческие ребята и могут сами принимать решения. Крутой у нас коллективчик, профессиональный.
***
Тур Идрака Мирзализаде по Сибири:
- Иркутск, 16 октября / 19:30. Кинотеатр «Художественный»;
- Томск, 18 октября / 20:00. Бар «Санта-Моника»;
- Кемерово, 19 октября / 20:00. Гриль-бар «Жара»;
- Новокузнецк, 20 октября / 20:00. Ресторан Light;
- Барнаул, 21 октября / 20:00. Театр «Спичка»;
И еще один тур Идрака:
- Ярославль, 30 октября / 20:00. (площадку скоро объявим);
- Вологда, 31 октября / 20:00. Бар «Бардак»;
- Воронеж, 5 ноября / 20:00. Винзавод (площадка «1900»);
- Самара, 8 ноября / 19:00. Бар «Дорогая, я перезвоню»;
- Ростов-на-Дону, 19 ноября / 20:00. Amaks Congress Hall;
- Краснодар, 20 ноября / 21:00. ЦСИ «Типография»;
- Волгоград, 21 ноября / 20:00. Бар «Грядушка»;
- Саратов, 22 ноября / 19:00. «Миндаль».
***
— В одном из своих интервью ты говорил, что в последнее время мало выступаешь.
— Ну, это было давно. Сейчас я выступаю часто. Дело еще вот в чем. Мне очень сложно социализироваться в интернете. Я вижу, как это делают другие комики — они чуть ли не каждый свой шаг освещают, и тебе нетрудно догадаться, где какой комик находится. Я с этим вообще до сих пор не могу справиться. Вот даже сегодня — я был в Краснодаре. Это исключительный случай, что я выкинул еще сторис с Арменом [Армен Гандилян, концертный директор Идрака – прим. ред.], что он в Краснодаре. Но в целом ничего больше, понимаешь?
— В соцсетях за тобой сложно следить.
— Вот я про это и говорю! Но при этом с начала года у меня уже до апреля расписано — много городов, но никто об этом даже не узнает. Я даже рекламировать свои концерты не люблю, прошу всегда [других]. Мне сложно это дается. Я всегда какую-то ответственность ощущаю перед зрителями, как-то даже не понимаю, для чего у меня соцсети, как я ими пользуюсь. Я когда-то делал скетчи там — в целом для этого соцсети и создавались. Я делал скетчи, потом надоело. Перестал делать скетчи, и больше не знаю, для чего нужен аккаунт.
— Грубо говоря, ты себя только через какую-то форму можешь транслировать?
Мне очень сложно. Даже когда я себя просто транслирую, потом я смотрю на эти посты — я их удаляю.
Я думаю: зачем вообще? Просто фотография — зачем она нужна, когда нет даже прикола в этом? Мне очень сложно что-то выкладывать без прикола
Еще можно обратить внимание, что по моим соцсетям никогда не поймешь о моей личной жизни ничего. У меня ничего такого нет. Мои соцсети — это соцсети медиаперсоны Идрака Мирзализаде. Они не личные. Я не отношусь к ним, как к чему-то человеческому (смеется). Мне сложно из-за этого.
— И все же ты сам говорил, что у тебя был период, когда ты мало выступал. Это творческий кризис, поиски или обстоятельства какие-то были?
— Да просто как-то потерялся. Я вообще очень раздражаюсь, когда мне нужно что-то делать, потому что другие это делают. Другие начали активно выступать — и что, я тоже должен из-за этого максимально активно выступать? Когда я начинаю понимать, что мои действия продиктованы действиями других людей, мне становится внутри сложно, я теряюсь и вообще ничего не могу. И в итоге я достаточно много времени ******* [потерял] в профессиональном смысле, не работал над материалом. Это очень плохо. При этом, очевидно, для себя я понимаю свои плюсы: я оригинальный, могу придумать интересное что-то. Но не могу сделать из этого хорошую шутку. Могу найти хороший заход, но не могу доделать до шутки.
Я себя оправдываю тем, что все шутки — говно. Потому что шутки в целом одинаково строятся. Даже то, что у меня доведено до шутки, сама шутка очень раздражает чаще всего. Очень часто
— Раздражает или разочаровывает?
— Разочаровывает. Потому что почти невозможно придумать что-то интересное именно в форме шутки. Мысль — может быть интересной. Но даже мысль часто — если ты углубишься в литературу, в науку какую-то, о которой ты говоришь — если это вопросы жизни, экзистенциальные вопросы и твоя мысль связана с чем-то экзистенциальным, если ты почитаешь каких-то писателей, ты понимаешь, что это, оказывается, пятьсот раз уже обсуждалось, пятьсот раз об этом писалось. И становится не так уж интересно, честно говоря. А хочется, чтобы было интересно.
Сегодня я выхожу со своим материалом [речь о концерте в Краснодаре, где Идрак часто отходил от заранее написанных шуток – прим. ред.]. У меня нет такого плана — выступать на ******** [отвяжись]. Но выступаю типа расслабленно. Просто я человек настроения. Выхожу и понимаю: ну не идет у меня профессиональный образ комика сейчас. Не могу я сейчас взять и рассказать весь материал от А до Я. Не получается. Мне хочется играть со зрителем, играть с собой, но не быть профессиональным комиком.
— Мне наоборот зашло. В определенный момент в начале этого шоу кто-то из зрителей зааплодировал, подумав, что ты растерялся – из-за пауз и тишины. Тебя ведь на самом деле все устраивало?
— Меня устраивало, да. Я не помню этого инцидента, но вообще меня всегда устраивает.
— Из зала могло показаться, что было мало смеха, и как будто зрители хотели тебя поддержать, как новичка на открытом микрофоне.
— Я люблю неловкость между зрителем и комиком. Просто иногда, когда я в это играю, это заходит за рамки нормального. Сегодня это выглядело прикольно, потому что зрители были расслаблены. Получилось как-то создать атмосферу. Типа: «Ну окей, посмотрим, че там расскажет». А иногда бывает, что ты выглядишь как лох, который не может заинтересовать зрителя. У меня в Питере почти все концерты так прошли (смеется). Было пару более-менее нормальных, а в основном у меня не получилось заинтересовать их. Потому что я пытался рассказать материал как надо. А когда пытался играть с ними в неловкость, они этого не понимали. Или я это делал очень плохо, и выходило не очень — как будто бы плохо сдаю шутки. Сегодня вышло лучше.
— Что тебе нравится в чувстве неловкости?
— Непринужденность. Неловкость, она естественна. Мне кажется, в целом все естественное — оно неловкое. А вот это ловкое, где комфортно, артист выходит и уверенно рассказывает час ***** [ерунды], и зритель час с ***** [ерунды] ржет или уверенно рукоплещет этой ***** [ерунде]. Для меня это более неловко со стороны. Это по-настоящему отвратительно и ужасно. Я часто был этому свидетелем — когда что-то *********** [разрывает] зрителей в течение часа. Мне это абсолютно не нравится, потому что я считаю, что в этом нет ни смысла, ни глубины. В этом есть исключительно интонации, рифмы, присказки и прочая ***** [ерунда], которая работает на зрителя. И уверенная подача. Я считаю, что это и есть настоящая неловкость. А неловкость, которая мне нравится — типа неловкости Нейтана Филдера — это естественная неловкость
Это неловкость, которая как будто бы и есть в нашем мире. И прикольно ее как-то обнажать, показывать людям и говорить: „Это нормально, расслабься. На самом деле это не так неловко, как ты мог бы подумать“. Некоторые могут прийти на концерт и подумать: „Блин, как неловко. Ему, наверное, очень сложно на сцене“. Вообще нет. Если ты расслабишься, нам обоим будет прикольно, а не неловко. И мне хочется это как-то доносить
— То есть они это делают — вот эти аплодисменты — потому что не могут расслабиться, чувствуют неловкость?
— Ну да. Но это крутые зрители. В этом же и есть суть этой неловкости. Потому что ты создаешь положение, где зритель не знает, что ему нужно делать, какая роль у него. Например, ты говоришь неудачную шутку и долго после нее молчишь — в нормальной ситуации ты бы быстро перешел к другой шутке. В ненормальной ты дашь зрителю пропитаться неловкостью отвратительной или не очень смешной шутки, дашь ему понять: «Эй, я с тобой. Я понял, что это было отвратительно. Давай попробуем это пережить, пострадав чуть-чуть» (смеется). Мы это переживаем, и как будто бы становимся ближе, если это получается. Иногда это не получается, и ты просто становишься врагом публики. Просто неудачником.
— «Вечервечер» — это тоже про неловкость?
— Да. Все про неловкость. Скетчи в моих соцсетях и на ютубе — тоже про неловкость. Это образ человека, который не до конца понимает, что он лох в этой истории. Он пытается выставить лохом другого, но в основном лох — он.
— В подкасте «Сидаун» с тобой в кадре появилась девушка в парандже. Но об этом у тебя никто не спрашивал.
— Всем неловко спросить. Там был комментарий: «Когда появилась девушка в парандже, я пять минут смеялся, не переставая, а потом вспомнил, что Идрак — мусульманин, и теперь вообще не знаю, что мне думать». И мне так это понравилось. Это в целом то, чего я добивался.
Фрагмент из подкаста «Сидаун» с Идраком.
— Вот что написано в твоем описании на нашем сайте: «Предпочитает умную и провокационную комедию». Откуда пошел этот стереотип?
— Наверное, это правда. Это уже в минус мне. Я часто анализирую свои именно провокационные какие-то шутки. Мне кажется, это связано с тем, что это наилегчайший способ вызвать реакцию (провокация), заинтересовать зрителя. К сожалению, у меня не получается подачей заинтересовать — я такой зануда. А провокационная тема привлекает внимание. Просто легкий способ привлечь внимание.
***
— Тебе в нравится «Порараз бирацца» участвовать?
— Нет.
— Почему?
— Мне не нравится в нем участвовать, потому что я в нем не смог найти себя. Я себя чувствовал в своей тарелке только в первых 5-6 выпусках. И потом — выборочно — в каждом десятом выпуске я чувствовал себя комфортно. Но в основном максимально некомфортно. Я много переживаю, много в себе, не могу ничего из-за этого придумать. В других проектах у меня такого нет. Где бы я ни участвовал, я вроде бы и шучу, и все нормально. И в «Разгонах» я участвовал активно. Куда бы ни звали — вроде нормально себя чувствовал. В «Пораразе» иногда как будто рот чем-то набит, не могу ничего сказать. Прям не могу расслабиться. Мне сложно быть в тени кого-то. С Артуром [Чапаряном] я чувствую себя органично. Артур не перегибает палку, не тянет одеяло на себя — никогда просто так. И я могу спокойно в этой тени сам расцветать. А в тени «Порараза» я не расцветаю, а гнию на протяжении 40 выпусков. Это на меня, конечно, психологически сильно давило. Но сама передача — прекрасная.
— Ты не считаешь, что «Порараз» пора закрывать?
— Можно перезагрузить. С четырьмя новыми участниками.
***
— Ты получил российское гражданство?
— Я гражданин Беларуси. Пытался вид на жительство получить — не вышло, но сейчас выйдет. В паспорте было неправильное место рождения. Из-за этого мне не давали вид на жительство. Я злился, не понимал, думал это **** [придирка]. А в итоге поменял паспорт сейчас, и все там правильно указано. Вид на жительство нужен, чтобы оформить ИП.
— Где ты себя чувствуешь как дома? Где тебе комфортнее всего?
— Мне комфортнее всего с родителями. Просто рядом с родителями.
Читайте также: «Мне мама всё детство говорила и до сих пор говорит: „Прекрати кривляться“». Большое интервью Саши Малого (20.12.2019).
Фото обложки материала: https://vk.com/punchlinefest
