Кирилл Сиэтлов много лет организует открытый микрофон в клубе «Алиби» — самый старый микрофон в Москве. Недавно его позвали делать то же самое на сцене StandUp Store Moscow, нового стендап-клуба, открытого продюсерами стендапа на ТНТ. Когда у нас пошла мода на рост-баттлы, Кирилл запустил собственный, со своей фишкой: никаких фоток и видео с мероприятия. Рост-баттл «Сковорода» теперь тоже проходит в StandUp Store Moscow.
Мы решили поговорить с Кириллом о его новых проектах, и, как всегда, разговор вылился в большое интервью.
- «Интервью записывалось 27 октября 2017 года. Выход материала задержался. В тексте есть актуальные на сегодняшний день пометки, которые мы сделали вместе с Кириллом», — редактор GoStandUp Вячеслав Протасов.
О рост-баттле «Сковорода» и клубе StandUp Store Moscow
— Этой осенью начался глобальный тренд с рост-баттлами: свой есть у стендап-клуба № 1, у региональных комиков появились. Почему это стало так популярно, и почему конкретно вы стали приводить?
— Это не новый формат, и не у нас его придумали. Не знаю, почему рост-баттл сделали в рамках «Панчлайна». «Панчлайн» делала Ксюша Севастьянова, это ее проект. Я туда сходил, и мне очень понравилось. Единственное, я сразу увидел вещи, которые сам сделал бы по-другому. Из-за того, что они первый раз делали, не хватало опыта, я думаю. Ксюша это чувствовала и все это там понимали. Ведущие там менялись, и некоторые прям просаживали.
Тут, как и в рэп-баттлах, очень важная вещь — ритм. Не просаживать аудиторию, потому что это игра в открытое противостояние: Вася против Пети, Наташа против Сережи, Оксимирон против Гнойного. Здесь и сейчас мы все должны верить, что они как бы сражаются. Это некая условность, и чтобы в нее поверить, чтобы из нее не выпадать, нужен ритм. И огромная роль ведущего в этом: дайте шума, раунд такой-то, раунд сякой-то. Поднять, когда просадили, держать уровень ора в помещении.
На рост-баттле «Сковорода» запрещена съемка, поэтому организаторы нанимают мастера судебной зарисовки
- Следующая «Сковорода» пройдет 2 декабря. Расписание — здесь
— То есть, у ведущего и организаторов большая ответственная задача — чтобы градус был, и чтобы зрители поверили?
— Да. Я был на трех-четырех вечеринках и сам провел две, сегодня [27 октября] будет третья. Из этого скудного опыта, да, мне кажется, что очень важен ритм. У каждого формата есть свои условности, свой настрой, с которым это будет работать. Перед открытым микрофоном важно понимать, что это будет просто говнина всегда — люди выходят, ничего не знают. Я предпочитаю перед открытым микрофоном занижать ожидания, сбавлять темп максимально, чтобы любой человек, который выйдет на сцену и будет в состоянии произнести два слова в микрофон, был королем на фоне уже гнилого мероприятия. И тогда в конце люди довольны оказываются. Рост-баттл — это другая штука. Противоположная в чем-то: да, сейчас будет ор, сейчас будут злые слова, все такое.
— У Stand-up Club #1 есть турнирная сетка: сегодня четвертьфиналы, завтра полуфиналы и так далее. А у вас, я так понимаю, все происходит в один вечер?
— Они проводят это за месяц. Не знаю, выдержат ли комики, нужно ли зрителям, чтобы каждую неделю был рост-баттл. Было бы круто, если у них получилось, но я думаю, зрителям столько не нужно, и комики не выдержат.
— Как комики успевают готовиться к своим парам, если ваш турнир проходит за один вечер?
— У нас нет турнирной таблицы за вечер. Мы сделали сначала вечеринку на 16 человек. Просто взяли 16 комиков и было 8 пар. Они побились, и мы узнали, кто лучше, в каждой паре. И я подумал в следующем месяце сделать еще 16 человек, еще 8 пар. Если у нас кончатся желающие выступать, то мы сделаем следующий тур, где победители вот этих двух вечеров будут херачиться. Если у нас будут еще желающие, мы сделаем еще 16 человек, потом еще 16 человек. Короче, будем просто плясать от количества желающих.
Вот, кстати, важная вещь, я забыл сказать, что было плохо в «Панчлайне» — даже не неопытность ведущих или то, что иногда все немножко забывали регламент. Мне кажется, полная ху*ня — это жюри. Я вот этого не понял вообще. К моему удивлению, всегда было более-менее понятно по ору зала. Всё мероприятие строится отчасти на том, что зал подогревается, подогревается, подогревается. Они все время орут там что-то, смеются, букают.
Пока рост-баттл — это мероприятие с самой активной аудиторией, которое я видел в Москве
Очень орущий зал. В тему орущий. И в конце, когда спрашивают «Победила Оксана или Олеся?» — они всегда очень четко кому-то орут громче. Всегда.
На «Панчлайне» зачем-то сделали жюри, оно что-то говорило. Я понимаю, что это ху*ня, которую используют, допустим, в телевизоре, когда делают проект — так легитимизируют комиков. То есть, ты посадил в жюри Мартиросяна, и он вот как бы обсуждает этого комика. Зритель посмотрит и скажет: о, Мартиросян в этом замешан — значит, и этот комик не с улицы. Или там Белый и Комиссаренко сидят. Жюри нужно для телезрителя, а не для определения победителя. С этим прекрасно справляются зрители в зале.
— У вас нет жюри?
— У нас вообще нет жюри. В смысле, у нас целый зал — жюри. И они всегда очень понятно орут. Я несколько раз просил переорать, но становилось еще разительнее. И для меня это открытие, я был противником этого. Когда мани-майк проводят или еще какой-нибудь конкурс стендапа, зрители всегда так неправильно решают. Когда у тебя стоят 10 человек, то зрителям сложно: одному похлопать на 10 баллов, другому похлопать на 7, следующему на 9 из 10. Но когда два человека стоят, зрители хорошо справляются. Люди начинают как нейронная сеть работать. Я не верил в судейство со зрителями, просто проклинал. Ты знаешь, что если какой-то конкурс, разыгрывают деньги или еще какую-то ху*ню, просят зрителей поорать, то точно какой-нибудь левый чел выиграет. Сто процентов. На рост-баттле это вдруг сработало.
У меня такая установка, что мы эксперементируем, и я бы просто не просаживал этот ритм — раз в месяц. Мне кажется, чаще — выжжет просто. То есть, месяц все похерачатся, может, на второй месяц кто-то останется, на третий месяц не будет желающих. А вот раз в месяц — все как будто созревают еще раз сходить. У меня есть несколько заявок, люди говорят: а я вот хотел бы с этим забаттлить. И мне кажется, за этим крутое будущее.
— Вызов?
— Да, люди вызывают друг друга. Вот Тимур Каргинов написал ответ на дисс Саши Петросяна. Мне кажется, абсолютно очевидно, что и Тимур, и Саша должны оказаться на сцене StandUp Store Moscow — в конце ноября или на новогодней «Сковороде» в конце декабря.
— Рост-баттл теперь будет проводиться в новом клубе StandUp Store Moscow?
— Да. Мы проводим сегодня в «Сторе», смотрим, что получилось. «Стор» сейчас в таком режиме: супер открыт ко всем экспериментам, форматам. Мы не успели начать рекламу, и у нас уже забронировали все места. На старой площадке у нас было 50 посадочных мест, а сейчас — на сайте стояло ограничение в 170, и все были забронированы уже во вторник или в среду [«Сковорода» проводится в пятницу]. Мы даже рекламу толком не делали. Я выложил афишу — просто потому, что я ее сделал, но места уже нет все равно.
— Там стоячее мероприятие? Как на «Версусе»?
— Мы это обсуждали. Я думаю, в какой-то момент мы попробуем делать стоячее. Но пока решили, что и так новое место, для «Стора» это новый формат. Сегодня большая часть зала будет все-таки сидеть, для кого не найдется уже места, те будут стоять. Но в целом — сидячее, традиционное. Когда у нас все места забронировали, мы обсуждали, что, может, открыть — чтобы было 500 мест, и забивать зал. Но решили пока этого не делать.
— Про видеосъемку. Ты постоянно говоришь, что она запрещена. Уже две вечеринки прошло, что ты можешь сказать — много жести было, которую лучше не снимать?
— Много жести. Я верю в эту штуку с видеосъемкой на все сто процентов. Мы пока не видим, как это сказывается на материале, на людях. Нужно чтобы этот формат устоялся, чтобы комики на уровне подсознания знали, прямо чувствовали, что нигде и никак это не всплывет, и зрители это чувствовали. Мне кажется, тогда будет немножко другой настрой у мероприятия.
— Пока не понятно, чувствуют ли они себя полностью раскованными или нет?
— Нет, они чувствуют. Когда в начале еще ты даешь каких-нибудь пару шуток про карликов или... Я вот даже сейчас боюсь тебе перечислить темы, на которые мы даем шутки, потому что люди начнут искать возможность это подтвердить.
Отсутствие видеозаписи дает возможность брать опасные темы, но не бояться в них облажаться
Вот сейчас даже на открытых микрофонах, которые записываются, человек выходит и понимает, что есть максимум нашей свободы слова — я не про страну даже, про комиков. Среди комиков максимум свободы слова, которую мы чувствуем, это: ну я могу пошутить вообще про что угодно, но главное — хорошо. Человек не рискует, если он не уверен, заденет ли это какие-то религиозные чувства, народы или что-то такое.
И были прецеденты, больше того. Какая-нибудь мусорная запись абсолютно. У Мэддисона была встреча с подписчиками фактически, он там стоял какие-то шутки рассказывал вообще нигде не показанные, непроверенные — и из-за этой записи у человека проблемы. Хочешь не хочешь, это на нас влияет. А когда записи нет вообще никакой, это немножко развязывает руки. Я не могу сказать, что сейчас всё мероприятие этим пропитано, но в некоторых местах вылезает.
— Можно же не все выкладывать в интернет, а какие-то избранные моменты, например.
— Человек, когда понимает, что его снимают, немножко по-другому к этому относится. На любой средней стендап-вечеринке комики чувствуют себя так, что это очень мало это отличается от телесъемки. По атмосфере, по тому, какая ответственность на комике. Все знают, что это где-то выйдет, что это выложат и как-то смонтируют. И у гостей ощущение: мы смотрим что-то готовое. Мне кажется, что-то в этом теряется. Особенно если это такой жесткий бескомпромиссный формат — чтобы совсем развязать руки и комикам, и зрителям. Зрители же себя точно так же чувствуют, как люди на сцене. Интуитивно они боятся смеяться если это какая-то жесть. Потом кто-то увидит, что он смеялся, будет плохая реакция, последствия.
Когда нет никакой съемки — всё, мы все типа в домике. Бойцовский клуб: никто никому ничего не расскажет
Я говорю в начале рост баттла: ребят, если какая-то сука скажет — я уже настраиваюсь на вечер, на то, что будет очень много мата, — что он был оскорблен или еще что-то, все отрицаем, что вообще что-то было. Нет ни одной записи, никаких доказательств. Мы просто собрались, выходили на сцену и читали стихи. Пастернака.
Когда ты на мероприятии находишься, и кто-то кого-то разъ*бал, было очень смешно, человек унижен, второй победил — все здорово и смешно. На видео это очарование нивелируется: у тебя нет ни ритма, ничего. Какие-то шутки, работают, а другие выглядят очень странно. Но это неудивительно, потому что у нас было меньше 20 вечеринок вообще. Комики, которые сейчас «звезды рост-баттла» — это комики, которые выступали в рост-баттлах раз семь. Это вообще несерьезно.
Я помню такую же ситуацию с просто стендапом. Когда «звездами стендапа» были люди, которые десять раз выступили. С высоты того, что люди делают сейчас, понятно, что-то была ху*ня. Так же, мне кажется, и с рост-баттлами — надо выждать просто, дать какое-то время.
Можно сравнивать с российскими рэп-баттлами. Они стали сильно хайпить, их стали очень много смотреть, обсуждать на определенном уровне. Они же не сразу стали все выкладывать, а только с какого-то момента и самый топ. Видимая часть постепенно росла. Они же очень долго этим занимались. И сейчас можно пойти на какие-то баттлы для новичков, и там все очень грубо, плохо. Новички всегда новички, всегда не очень классные. И вот мы сейчас на этом уровне.
— Какие комики хотят попасть на рост-баттл?
— Я не знаю, какие хотят. Знаю, кого я хотел бы видеть.
— Ты сам их приглашаешь?
— Ну да. 32 комика, которые выступали в первом туре и кое-кто, кого добрали сейчас, это все знакомые люди.
— А комики из StandUp Store Moscow или, может, с ТНТ, будут участвовать?
— Вот это, кстати, еще одно подтверждение, почему круто делать клубное мероприятие без видеозаписи. Знаю случаи, когда какие-то ребята собираются командой, хотят сделать какой-нибудь пилот, собирают состав хороших комиков, и потом за день до съемки оказывается, что части комиков прямо запрещают — буквально звонят и запрещают агенты «одной продюсерской компании», у которой они где-то снялись. Другим комикам запрещает какой-нибудь «театр», в котором они регулярно выступают. И пилот разваливается. Ты хотел сделать какой-то новый проект, а все разваливается, потому что у всех какие-то договоренности.
А когда у нас нет видеозаписи, к нам может прийти кто угодно. Например, люди, у которых есть статус «лица ТНТ». Они не могут появляться в других историях, не согласовав это с отделом маркетинга ТНТ. У них это в контракте прописано. Когда-то давно мы снимали ролик, и там рядом в ролике был Саша Незлобин. А потом маркетинг ТНТ сказал: нет, нам это не надо. И его пришлось оттуда убирать. А сейчас мы можем и Сашу позвать, если у него будет время и желание. Кого угодно, с какого угодно канала, людей с любыми обязательствами. И они будут выступать на «Сковороде», потому что у нас тотально запрещена видеозапись. Мы уводим людей, если такое есть, но пока не было прецедентов. Один раз я наорал на человека. Вполне возможно, он не снимал, просто поднял телефон, но мы категорически против.
— Последний вопрос про рост баттлы. Ты уже говорил, что это новая тема, но все равно. Ты был и на «Панчлайне» и где-то еще, и сейчас сам устраиваешь «Сковороду». Появился ли уже «Оксимирон» от рост-баттла — самый крутой чувак в росте, которого прямо стоит посмотреть?
— Я говорю, было в суме 10 мероприятий в Москве. Нет, есть ребята, у которых это классно получается. Два финалиста «Панчлайна»: Леша Стахович и Вася Медведев — они не подводят пока. Они стараются, классно готовятся, хорошо работают. Но, может быть, здесь дело в том, как люди вообще к этому подходят. Кто-то выходит на сцену, и ты видишь, что этот человек готовился пять минут, а другой провел какое-то время за бумагой. Потом это как новый формат комедии — кому-то он больше подходит.
Василий Медведев и Виктор Комаров на рост-баттле в рамках фестиваля «Панчлайн»
— А есть какая-то зависимость: вот он крутой стендап-комик, значит он будет крутым и в рост-баттле? Или это индивидуально?
— Из тех, кого я назвал — Вася и Леша, — можно заключить, что пока хорошо получается у тех, кто обычно делает такой «дэдпэн» — мертвый взгляд, неэмоциональная речь [от англ. deadpan — юмор с каменным лицом]. Я думаю, это потому, что гневную, агрессивную подачу никто обычно не практикует. У нас в принципе нет комиков, которые бы орали на своих зрителей. Получается, если ты комик эмоциональный, с жестами, с подачей, то, по-хорошему в росте тебе это надо превратить в ярость и агрессию, в нападение. Как это сделать — пока никто не умеет. А если ты в дэдпэне херачишь, в росте ты особо не перестраиваешься. Даже комики с более широким спектром, как например, Саша Долгополов — он разные штуки делает, но интуитивно в ростах получается дэдпэн.
Человек с абсолютно спокойным, индифферентным лицом говорит какие-то прям очень грязные, оскорбительные вещи в твою сторону. Пока это работает. Я думаю, если росты выдержат проверку временем, то мы очень скоро насытимся этими людьми. Потом будет какой-то перелом, кто-нибудь начнет еб*шить очень жестко. Я думаю, до нового года мы поработаем с ребятами, которых знаем. Кто-то повызывает Каргинова на баттл, кто-то Белого, побаттлятся с Косяковым. Вот это все произойдет, а потом мы попробуем сделать какой-то отбор. Например, 30 комиков за вечер — каждый выйдет против незнакомого человека. Как открытый микрофон для баттла. В очень сыром виде.
О новом открытом микрофоне и других проектах
— В «Стендап Сторе» ты также устраиваешь открытый микрофон. Я заметил, что он называется «Настоящий открытый микрофон». Чем он отличается от «Большого открытого микрофона», который ты проводишь в «Алиби»?
— Там просто написано «Открытый микрофон», и хотелось добавить каких-то слов. Когда мы писали «Настоящий», там еще было подписано в скобочках «не как в телевизоре». Это «Стор». Его лица — это Юля, Руслан и Тимур. Люди видят в афише клуба, который делают члены жюри шоу «Открытый микрофон» на ТНТ, надпись «Открытый микрофон». Они ждут, что они придут, а там будет Андрей Бебуришвили, и жюри. Надо было как-то обозначить, что это не телевизионная история. Мы потом убрали «не как в телевизоре», и «Настоящий», я думаю, тоже уберем [уже убрали]. Это просто открытый микрофон в StandUp Store Moscow.
— Получается, ты сейчас два открытых микрофона устраиваешь — в «Алиби» и «Сторе»?
— Большой открытый микрофон в «Алиби» существует так давно, что он самодостаточный. Это самый долгоработающий в одном месте открытый микрофон и вообще существующая в одном месте стендап-история в Москве. Он будет вне зависимости от меня. А в «Сторе» мы пытаемся запустить открытый микрофон, чтобы он был. Ребята понимают, как это важно. Там прозвучало буквально: это все будет иметь смысл, если будет рабочий открытый микрофон, будет где проверять материал.
— То есть, там будут и телевизионные комики проверять свой материал?
— Я думаю, там все будут проверять свой материал. Почему «Сковороде» удобно переезжать в «Стор». Потому что у них есть свои правила, которые озвучивают в начале каждого мероприятия: фото — да, видео — нет. Участники многих телепроектов приходят проверять свой материал.
Цель клуба, которую мне объявили, и одна из причин, почему я участвую: мы хотим сделать приличную площадку, на которой каждый вечер будут комедийные мероприятия. Собрать по максимуму всех, кто что-то делает в Москве. Там же не только я делаю открытый микрофон. В какой-то день недели делает Руслан Мухтаров Money mic. В какие-то дни ребята делают стендап на английском. И я думаю, таких историй прибавится.
— Вопрос к чему. Комики часто говорят в интервью, что открытый микрофон — это дерьмо, как шоу. Понятно почему — туда может любой человек прийти с улицы. Но в «Сторе», я так понимаю, на открытом микрофоне могут быть комики, которые изначально интересны публике.
— У меня нет какой-то квоты для телевизионных комиков. Есть запись через сайт, я без нее никого не возьму. Список известен заранее, и если кто-то придет на конкретного комика, я не против, но такой цели нет. На самом деле, такое и раньше было. Когда StandUp на ТНТ начинался, ребята же приходили чуть ли не в полном составе на открытый микрофон в «Алиби». Еще в разных местах в Москве мы проводили открытые микрофоны, ребята постоянно приходили, выступали и катали материал. В общем, такое может произойти, просто тебе этого никто не обещает.
— Как тебе вообще новый клуб?
— Я влюбчивый вообще человек. Мне очень нравится. Он небольшой, и это меня покорило. Есть люди, которые любят выбрать побольше зал, чуть ли не стадион, ДК какое-то.
— 170 человек — не очень большой?
— Ну там стандартная рассадка 120 человек. Она очень компактная. Ты туда заходишь, и нет ощущения, что это гигантский зал. (теперь рассадка стала еще компактней, и в зале помещаются 160 чел., — прим. ред.)
Это компактное место, довольно уютное. Типа как подвал делюкс
Приходишь в комедийный клуб, и, хотя он на втором этаже, у тебя ощущение, что ты в подвале. В таком классном, но подвале. Это здорово. Там нет лишнего пафоса. Меня подкупает в «Сторе», что у ребят, которые учредили клуб — у Руслана, и Юли, и Тимура, — все в порядке с реализацией, им не надо никому доказывать, что они стендап-комики или достаточно смешные. Они уверены в себе, и у них есть желание просто сделать площадку рабочую, какие они видели везде. Поэтому у них нет цели записывать кого-то на контракты, какие-то брать обязательства, делать какие-то эксклюзивы. Они открыты ко всему, потому что это уже, знаешь, социализм. Люди, у которых все нормально, начинают строить социализм, коммунизм. У меня пока такое ощущение.
— Социализм, который создает конкуренцию. Как тебе кажется, у других комедийных мест в Москве теперь есть проблемы?
— Не думаю. В том же Лондоне есть куча профильных клубов. При этом существуют и какие-нибудь open mic вечера и в обычных кафешках, барах, пабах. Потому что спрос-то огромный. И предложение большое. Ты за вечер все равно не сделаешь больше трех мероприятий. Вот сегодня в «Сторе» мы будем пробовать впервые в 11 часов [вечера] сделать что-то. Обычные слоты: в семь часов начало и в полдесятого начало. Обычно во все дни два мероприятия. Возможно, в какие-то дни будет три. И это все. А нормальному комику нужно каждый день как минимум на один открытый микрофон. Один в неделю будет в «Сторе». Ну, может, два будет в какой-то момент. Но не больше.
Потом, тут есть ценник определенный. Вот я делаю открытый микрофон и «Сковороду» — у них бесплатный вход (на «Сковороду» вход уже не бесплатный, нужно заказать минимум два напитка, — прим. ред.). Понятно, что такое можно делать на первых порах. Есть и другие бесплатные мероприятия — можно на сайте standupmoscow.ru посмотреть. Дальше бесплатным будет оставаться только открытый микрофон. Остальные мероприятия так или иначе будут либо платными, либо с депозитом, либо еще как-то. Будет монетизация.
— Перейдем к другим твоим проектам. Что произошло с «Инди-Комиками» в этом году?
— Перенесли, потому что поняли, что не сможем их сделать на классном уровне.
— На весну?
— Да, и сейчас мы ведем переговоры со спонсорами, с хэдлайнерами. Тут, на самом деле, немножко ответственность с нас Ксюша сняла «Панчлайном». Нужно было продолжать, есть запрос. А так вроде есть еще один «здоровый» фестиваль в Москве. Мы очень хотим «Инди-Комиков» делать, но хочется, чтобы они были классные. Просто «для галочки» не хотелось дергать людей из городов и всех собирать.
— Что с «Вечерним шоу Кирилла Сиэтлова»?
— Оно в лимбе. Существует сейчас в чистилище. Вечернее шоу было делать очень классно. Мне кажется, оно было сделано в таком формате, в котором потом выстрелило «Дружко шоу». Кто там еще есть?
— Панин.
— Ну да, «Хайповости». Может быть, даже немножко «вДудь»*, но у нас были не такие шикарные вопросы. Я имею в виду, что мы начали делать вот эту историю с 40 минутами в ютубе — играть немножко в телеформат. Но там было огромное количество проблем, и видимых было намного меньше чем невидимых снаружи. Мы что-то делаем, что это — пока непонятно. Наверное, избавимся от слова «Вечернее». Меня доконала эта нелогичность, что, если ты выходишь в интернете, не обязательно люди смотрят это вечером.
— А как насчет нового сезона ЧВЗ?
— Мы сняли промо-ролик ко второму сезону. Уже запланированы съемки. (второй сезон ЧВЗ уже отснят и выходит в эфир, — прим. ред.) Я в восторге. Будет все новое, начиная с декораций. Я чуть-чуть отошел в сторону. В первом сезоне я просто все контролировал за руку, мучил аниматоров, дизайнеров. Сейчас я больше редактирую текст и выполняю роль ведущего, все остальное взяли на себя Никита, Дима — ПБ [творческая группа Кирилла Сиэтлова], канал Paramount — они сейчас являются центром принятия решений. Я временами высказываю свое фи. Мне самому интересно, что там получится. Должно быть интересно.
Читайте также: Интервью с творческой группой Кирилла Сиэтлова
*внесен Минюстом РФ в реестр СМИ, выполняющих функции иностранного агента
